ЧАСТЬ II. ГЛАВА 9. СПЛОШНЫЕ СЕКРЕТЫ.
Никто не знает, какой ему отмерен срок. Линии на руке врут, карты душат надеждой. Ожидание смерти превращает жизнь в русскую рулетку. Размах, удар. Барабан вращается, издавая глухие щелчки. Сердце замирает, на лбу выступают капельки пота, рука едва дрожит. Тишина обрушивается немым вопросом, давя нетерпением. Ну что ж, ставки сделаны, ставок больше нет, господа. Холодная сталь револьвера приятно успокаивает, едва касаясь виска. Внутри ствола не смерть, там освобождение. Палец уже привычно лежит на спусковом крючке, легонько поглаживая отполированную поверхность. Вдох, выдох. Последний? Хотелось бы…
День подходил к концу, умирая в закате, испачканного кровью, солнца.
Я сидел на чудом сохранившейся скамейке перед центральным входом в госпиталь и смотрел, как на темнеющем небосводе одна за другой загораются звезды. Дети вечности. Минуло уже столько лет, а вы по-прежнему смеетесь над нами, смотрите с холодным немым укором, напоминая нам об ошибках прошлого. Да только без толку все. Ничего не изменить, не вернуть, не исправить… Мы сами себя презираем!
Противогаз полетел на землю. Надоел. Следом двупалые резиновые перчатки. Хватит с меня. Снять оковы, сделать шаг на пути к свободе! В ту же минуту порыв ветра обжег кожу ледяным прикосновением, напоминая об опрометчивом поступке. Я зажмурился, отворачиваясь.
Перед глазами промелькнуло далекое детство. Скомкано, нечетким, но ярким пятном. Снежки, санки, румяные щеки, и радости полные штаны. Воспоминания, с каждым днем превращающиеся в легенды. Мифы прошлого, в которые никогда не поверят наши дети. Но пока есть те, кто видел иную жизнь, не угаснет надежда на спасение. Наверное…
Я посмотрел по сторонам. Никого. Подвинул ближе к себе вещевой мешок и из маленького кармашка, спереди, немного провозившись с расстегиванием ремешка, достал небольшой металлический футляр, открыл, замерзающими пальцами взял сигарету, спички. Прикурить получилось только с третьей, первая сломалась от неумелого обращения, вторая потухла - все тот же ветер. Затянулся. Хорошо то как. Я откинулся назад, облокачиваясь о металлическую спинку скамейки, поправил автомат, почесал за ухом Призрака, который разлегся рядом. Краем глаза скосился на счетчик Гейгера, прислушался.
- Трещишь, зараза? Ну, трещи, что с тебя взять, только не сильно. Вот сейчас докурю, надену противогаз, тогда и устраивай дискотеку. А пока не надо, дай насладиться свежим воздухом. Кто его знает, сколько мне еще осталось. Жизнь… - вздохнул. - Она ведь непредсказуема. Доктор давал мне максимум год, а я вот уже десятый доживаю. Кого благодарить… и нужно ли? Не знаю. Все в голове перемешалось… Выжил, и ладно…
Сигарета тлела, медленно, нехотя. Тепло от нее приятно грело пальцы. Я выпустил дым изо рта. Кольцами. Кривыми, но все же кольцами. Получилось, впервые. Довольная улыбка растеклась по лицу.
- Г-о-р-о-д… - протянул слово, противное, ветхое, пару раз перевернул во рту, пытаясь вспомнить вкус. Липло к зубам, забивалось в щели между. Сплюнул. Одна гниль, аж противно… - Вот ты точно еще тот засранец, никогда не знаешь, чего от тебя ждать. Ладно, в начале всей этой заварушки пугал нас озверевшими от голода людьми да облезлыми собаками, - Призрак недовольно посмотрел на меня, обнажив белые зубы, едва слышно зарычал. - Тихо, дружище, я не про тебя сейчас, не кипятись, - он, успокоившись, отвернулся, а я продолжил свой монолог, - понять можно было, арсенал невелик после бомбежки. Но сейчас… Что только не прячется в твоей волшебной бездонно-черной шляпе... Ни разу не доставали маленького безобидного белого кролика, все твари какие-то лезут, страшнее, сильнее… умнее прежних. И я уверен, мы еще не все видели, без сюрпризов ты не можешь.
Я в который раз огляделся по сторонам, вроде бы все спокойно, но расслабляться не стоило. Тишина могла быть обманчивой. Поежился. Холодно еще, хотя и середина лета.
- А ты помнишь, - я снова обратился к Городу, положив руки на колени, вглядываясь теперь в темнеющее небо, - как забрал наших ребят к себе? Ну, или не к себе. А тем созданиям... на обед преподнес. На блюдечке с черненькой каемочкой. Нечеловеческие крики, полные ужаса, боли, мольбы о помощи. Помнишь? А я вот до конца жизни не забуду, - замолчал, на минуту. В знак памяти о погибших. Пусть будет земля вам пухом, друзья, а души не заблудятся в лабиринтах разрушенного города. По телу пробежали мурашки. Жутко тут теперь, на поверхности. Очень. – Даже командира группы жалко. Я тоже, конечно, его недолюбливал, но такой смерти никому не желаю. У него жена, между прочим, дочка маленькая остались. Знаешь, жизнь в убежище – не сахар, и когда в семье есть мужчина – все как-то проще, легче. Кстати, кто это был-то, кто утащил Буку? Тень, да? Или как ты это свое порождение сам называешь? Через щель в кирпичной кладке, надо же. Кровищи было тогда… А все остальное куда делось? Автомат, мешок, защита? До сих пор голову ломаем…
Я сделал последнюю затяжку и отправил дымящийся окурок в ближайший сугроб.
- Эх ты… - вздохнул я, вставая, - коробочка Пандоры. Чтоб тебя...
Призрак недобро зарычал, повернув свою морду в сторону въезда на территорию госпиталя. Значит, пора, а то непростительно долго засиделся на улице. Я снова надел противогаз, перчатки, закинул за спину вещевой мешок с автоматом и зашел в здание. Через пять минут за мной уже закрывалась внешняя дверь шлюза. Впереди обычные процедуры. Одежду и оружие в ящик на дезактивацию, сам под душ. Переодеться, забежать к доктору, отметиться у коменданта. Потом сдать автомат, почистить, если нужно, и спать.
В город я ходил один, и был единственным, кто поступал так. Остальные – только тройками. Мне терять нечего и некого, у других – жены, дети… жизнь, в конце концов. Моя же давно проиграна в русскую рулетку. Правда, с некоторой осечкой, толи порох отсырел в патронах, толи сноровку Госпожа Смерть потеряла, не попав мне точно в висок. Теперь вот нагонял упущенное, каждый день нажимал на спусковой крючок и ждал выстрела. А вместо него лишь глухой щелчок, и очередной поворот барабана. Устал, если честно. Какое-то время хотелось самому наложить на себя руки, особенно когда узнал о гибели Кати, но не смог. Страшно было. Тогда в рай верил, а самоубийцам там, говорили, не место. Сейчас все по-другому. Страха нет давно, желание где-то поблизости бродит, прячется, конечно, но несильно, в тишине пока слышны шаги. Но помимо всего прочего была еще и вера, в меня, всех тех, кто ютился под тусклыми лампочками убежища, отсчитывая отмеренный им срок прочитанными книжками, прослушанными песнями, увиденными картинками былого, тогда прекрасного, мира. Не мог я растоптать их чувства. Не мог…
В раздевалке меня уже ждали. Посыльный коменданта. И чего Петру Ивановичу не сиделось на месте спокойно. Минутой раньше, минутой позже. Еще десять лет назад планировали поход, потом махнули рукой и забыли. А сейчас снова… Что же там такое спрятано, раз старик так переживает?
Не обращая внимания на парня, я прошел в противоположный конец раздевалки, открыл свой шкафчик и достал из него чистый камуфлированный костюм и резиновые тапочки.
- Антон, - обратился ко мне посыльный, - тебя Петр Иванович хочет срочно видеть.
- Мне тоже есть, что сказать. Но я же не бегу к нему, сломя голову, - огрызнулся я, громко хлопнув дверцей шкафчика. Сегодня день был явно не мой. Сначала провалился в эту чертову яму недалеко от госпиталя, выбирался из нее, наверное, часа два, вдобавок ногу потянул. Еще тогда подумал, что стоило бы вернуться обратно, раз с самого утра прогулка не задалась. Но нет, не в моих правилах отступать, пошел дальше. Потом эта тварь непонятно откуда вылезла. Хорошо, что Призрак рядом был, вовремя среагировал. Зубы у него что надо, хватка железная, без страха и морали, одним словом, машина для убийств. Самое обидное, что, не смотря на все эти происшествия, до цели я так и не дошел…
- Но он сказал, как только ты вернешься, сразу к нему, - парень испугано посмотрел на меня, затаив дыхание.
Я снял защитный костюм и повесил его сушиться в специально отведенное для этого место. Камуфлированная куртка и штаны, что были на мне, полетели в корзину для грязного белья вместе с носками и белухой. Из шкафчика я взял мыло, мочалку и отправился уже в нормальный, человеческий душ. Следом за мной поплелся Призрак.
- Антон…
- Сначала в душ, потом дела, - перебил я парня и закрыл за собой дверь.
Вода ледяной глыбой давила к полу, пробирала до костей, просветляла разум. Я закрыл глаза.
Темнота. Только ярко-алые угольки, монотонно мерцающие в бесконечной темноте, напоминают о материальности этого мира. Откуда-то справа раздается звук рвущейся бумаги, чья-то рука, очертания которой едва угадываются в непроглядном мраке, что-то бросает в потухший костер. Мгновение, и яркое пламя с жадностью начинает пожирать вырванный из книги лист. Темнота отступает на шаг.
Трое мужчин. Огонь тянется к протянутым рукам, растапливая лед в окоченевших конечностях. Слышен шепот, неразборчивый. Бормотание, словно какое-то заклинание. И снова пламя облизывает пожелтевшую от времени книжную страницу. За спинами людей едва просматриваются очертания невысоких стеллажей, горы мусора и огромные мешки. Черные. Из того, что ближе к костру, торчит человеческая рука…
Один из мужчин что-то пишет в блокнот, останавливается, перечитывает. Через какое-то время откладывает записи в сторону и скрывается в темноте. Что-то падает и разбивается, слышна ругань незнакомца. Наконец, человек возвращается с несколькими шприцами в руке.
- Это последний образец, - но мужчины у костра даже не поворачиваются в сторону говорящего, неподвижно наблюдая за угасающими угольками. В глазах людей пустота, лица перекошены болью, на кубах следы запекшейся крови. Пахнет смертью…
Незнакомец подходит к каждому из мужчин и вкалывает им содержимое шприцов, себе последнему. Через мгновение тела людей сводит судорогой, изо рта выступает пена, помещение заполняется нечеловеческим хрипом, криком, шипением…
Звук обрывается резко, будто кто-то взял и выключил его.
Тишина… Ничто не смеет ее нарушить. Даже дыхание людей, что лежат вокруг костра…
Вдох-выдох. Успокоиться, восстановить дыхание. К подобным приступам я уже привык, научился справляться с последствиями. Видения появлялись неожиданно, яркой вспышкой ослепляя, бросая в водоворот неизвестных событий. Все происходило как наяву, иногда даже казалось, что мне угрожает опасность. Смертельная… Но я был лишь наблюдателем, и со временем привык к этому. Единственное, чего я боялся, чтобы приступы не застали меня на поверхности, сделав беззащитным, беспомощным.
Я стоял перед зеркалом, уперевшись обеими руками в стену, и смотрел на свое отражение. Болезнь и вылазки на поверхность разрисовали меня хуже самого неумелого художника. Без слез не взглянешь. Бледность лица, мешки под глазами, на голове шрамы от встречи с тварью из города… Спина тоже вся исполосана. С худобой старался бороться, но безуспешно. Я больше напоминал живого скелета, обтянутого кожей, нежели человека. Откуда только силы брались... Второе дыхание? Наверное. То, что последнее…
Теперь очередь Призрака мыться. Вот с ним всегда сложно. Я надел резиновый фартук, перчатки, взял в руки кусок мыла, шланг, надетый не специальное ответвление в трубе у самого пола, и повернул вентиль на два оборота. Полилась вода. Призрак недовольно зарычал, поскреб когтями по напольной плитке, угрожающе присел. Не любил он воду, прямо как кошка какая-то. Но деваться было некуда. Правила есть правила.
Первые капли фонтанчика воды, пущенного в сторону Призрака, коснулись его морды. Шерсть тут же поменяла окраску, из ярко-белой в хищно-красную. Существо злилось. Я перехватил шланг поудобнее, правой ногой повернул вентиль еще на оборот и бросился в атаку. Призрак не заставил себя долго ждать, оттолкнувшись от пола, он прыгнул мне на встречу.
Все произошло очень быстро. Мир перевернулся, утонув в темноте. Голова стала тяжелой, пульсирующая боль заполнила ее всю до отказа. Мысли шумным роем носились в вакуумной пустоте, жужжали и гудели, не давая возможности сосредоточиться и окончательно понять, что все-таки случилось. Спиной чувствовал холод и поверхность чего-то гладкого. Откуда-то сбоку хлестала вода. Ага, теперь все понятно. Я приоткрыл один глаз и увидел перед собой морду Призрака. Он внимательно смотрел на меня, чуть склонив набок голову. В его взгляде читалось искреннее сочувствие, заправленное нотками вины и сдобренное материнской заботой. Шерсть снова была идеально белой. А глаза пьянили бесконечной синевой.
Я посмотрел направо. Шланг, извиваясь хищной змеей, нещадно поливал ледяной водой меня и Призрака.
- Ничья, - сказал я, снова повернувшись к существу. И рассмеялся.
- Вот, лови, - я кинул огромное махровое полотенце посыльному, выйдя из душевой, - вытирай его ты тогда, раз коменданту не терпится меня увидеть.
- Кого его? – переспросил посыльный, недоуменно смотря на меня.
- Как кого, Призрака, конечно же! – улыбнулся я.
- Но ведь…
- Никаких протестов, меня ждет комендант! Сам же сказал, что срочно, - на ходу надевая куртку, сдерживая смех, сказал я и вышел из раздевалки.
Призрака боялись. Все без исключения. Даже я иногда ловил себя на мысли, что страшновато оставаться наедине с этим существом, особенно когда оно не в духе. И не удивительно. Огромное мощное тело, хищный оскал, и невероятные способности, подаренные новым миром, внушали ужас. Со временем, конечно, жители убежища привыкли к новому соседу, но все равно избегали с ним встреч и прятались в жилых отсеках, когда замечали Призрака поблизости.
Я шел по коридору и думал о сегодняшнем выходе на поверхность. Слишком много странностей. И, пожалуй, одна из них вела к байке, услышанной пару месяцев назад от ученого Лаборатории, поднятого коллегами на смех после рассказанной истории. Выходит, что… несправедливо?
Я сидел в небольшом кабинете старшего научного сотрудника Алексея Петровича и слушал монотонно-скучный доклад о влиянии радиации на живые организмы. Говорил ученый много, и иногда, как мне казалось, не по делу. Больше всего меня раздражал его «теоретический» подход в размышлениях о мутациях. Конечно, как генетику с дипломом ему виднее, но и мои глаза не могли выдумать весь тот ужас, что творился на поверхности. Спорить и что-то доказывать не хотелось, да и не было сил, очередная вылазка в город жутко вымотала. Поэтому, подперев голову одной рукой, а второй размешивая сахар в чае, я рассматривал содержимое огромных книжных стеллажей, которые тянулись вдоль правой стены, выискивая что-нибудь интересное. Но, к своему разочарованию, места художественной литературе тут не было, попадались только потертые корешки с труднопроизносимыми названиями научных трудов и фолиантов.
Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел помощник Алексея Петровича – Дмитрий. Мужчины отошли к дальней стене и в полголоса стали что-то обсуждать. Я по-прежнему сидел со скучающим видом, вылавливал ложкой чаинки из кипятка в кружке и ждал, когда принесут результаты сегодняшнего обследования. Время остановилось, а на душе пригрелось непонятное волнение. Услышать приговор страшно, даже если готовишься к этому дню уже многие годы. Все равно вердикт отправит в нокаут, ударив в самое темечко и вырвав землю из-под ног. Потому что, как бы мы этого не хотели, надежду в наших сердцах ничем не выжжешь.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился лаборант Иван. Сделав шаг внутрь, мужчина тихо закрыл дверь за собой, предварительно выглянув в коридор, затем щелкнул замком, шумно выдохнул, вытирая выступивший пот на лбу, и, повернувшись к нам, заговорщическим тоном прошептал:
- Вы не представляете, что я узнал!
- Да ну, и что же? – Алексей Петрович и не собирался быть вежливым. – Очередная небылица, услышанная в курилке? Вы бы лучше делом занялись, а не слухи собирали по всем углам Лаборатории.
- Вы правы, услышанная! Но не в курилке, а в кабинете Председателя верховного совета, - ничуть не смутившись, ответил Иван.
Алексей Петрович удивленно поднял левую бровь и внимательно посмотрел на лаборанта.
Иван медленно полз по тесному воздуховоду, постоянно сверяясь с картой. Заблудиться в этом хитросплетении узких туннелей и умереть от жажды и голода ему не хотелось. Лаборант про себя ругался на не вышедшего в смену инженера, ответственного за работу оборудования, на датчик движения, у которого именно сегодня разрядился аккумулятор, на свое любопытство, заманившее его в неподходящий момент в кабинет начальства. От грустных мыслей и бесконечных причитаний Ивана отвлек разговор. Лаборант замер, прислушиваясь.
- … тогда нужно отправить группу в Институт, чтобы они там перерыли все вверх дном и нашли нужные нам документы или, что лучше всего, образцы.
- Сергей Иванович, думаю, стоит ограничиться одним человеком. И обязательно взять подписку о неразглашении любого рода информации, связанной с заданием. Сами посудите, если военные узнают истинную цель похода, они сделают все, чтобы мы получили ЭТО только в обмен на выполнение их требований. Контроль над ядерным реактором – только вершина айсберга их желаний.
Скрипнуло кресло. Кто-то прокашлялся. Пауза. Затянулась.
Иван было собрался продолжить свой путь, но один из мужчин снова заговорил. Любопытство победило.
- Сергей Иванович, кстати, а что произошло два года назад, расскажите. Это ведь как-то связано с предстоящим заданием?
- Да, связано, Никита, - тяжелый вздох. – Как тебе сказать, так чтобы не рассмешить… Тогда объявились ученые из НИИ, которых мы считали погибшими. Да-да, они самые, не смотри на меня так. Я тоже сначала не поверил.
Очередное заседание было в самом разгаре, когда на телефоне внутренней связи загорелось лампочка звонка напротив надписи «Захаров». Это фамилия начальника института, царство ему небесное. Сердце бешено застучало, ведь не мог оттуда никто позвонить, не мог. Здание разрушено и заброшено. А тем временем лампочка упорно мигала, дразня красным цветом. Я поднял трубку, прислонил к уху и стал слушать. Движением руки попросил всех замолчать. Но на другом конце провода ни звука. Полнейшая тишина. Нереальная. Знаешь, неприятны такие звонки, пробирают до костей они, будто звонишь на тот свет. Прождав минуты две и уже собираясь положить трубку, я услышал шипение, перерастающее в слова. Оно раздалось словно гром в ясном небе. Голос незнакомца был неприятен, обжигал холодом. Странный какой-то, нечеловеческий. Говорить моему собеседнику было тяжело, смысл слов терялся в каком-то клекоте. Но из обрывков фраз все-таки удалось собрать цель звонка - у нас просили помощи в обмен на какой-то секрет выживания. Вопрос о том, что именно нам хотя предложить, незнакомец проигнорировал. Я пообещал подумать и попросил перезвонить на следующий день. В тот же момент в трубке раздались короткие гудки. Отодвинув телефон подальше от себя, я рассказал другим членам совета все, что услышал.
В комнате повисла тишина.
- А вечером этого же дня, - продолжил Сергей Иванович, - телефон отключили. Потому что Совет испугался. Потому что никто не мог выжить после Катастрофы, а даже если кому-то удача и улыбнулась, время бы втоптало в землю и раздавило, как паразита какого-то, растерло, что даже мокрого места не осталось бы.. Месяц, два, ну максимум год на все мучения. Но не восемь лет! Это просто невозможно…
- Раз это не ученые, то кто? – робкий голос с ноткой сомнения.
- Не знаю… Может быть те, кто пришел на смену человечеству.
Иван закончил рассказ, широко улыбаясь, наверное, планировал произвести фурор. Но реакция коллег была неожиданной. Алексей Петрович задумчиво молчал, старательно выводя незамысловатые каракули карандашом у себя в блокноте. Дмитрий, отвернувшись, рассматривал какой-то учебник, взятый с книжного стеллажа. Неужели им не интересно?
- Да брехня все это, - Алексей Петрович внимательно посмотрел на Ивана. – Не было такого.
- Но я же… - лаборант начал было оправдываться.
- Абсолютно согласен с Алексеем Петровичем. Ерунду городишь, мог бы придумать поувлекательнее историю.
Иван обиженно замолчал. Насупился. Сел на краешек стула в углу. Вздохнул.
Тему быстро и умело закрыли, а мне вмешиваться не хотелось. Чужой я тут, хоть и здороваются с улыбкой на лице. Не дозволено мне вникать в тонкости секретов наук.
Через десять минут, допив остывший чая и не дождавшись результатов обследования, я ушел. За это время никто больше так и не проронил ни слова.
И все же я Ивану тогда поверил, потому что с такой искренностью, с пылающим огнем в глазах нельзя рассказывать выдуманную историю. Если учесть тот факт, что… А еще там было… Подождите-подождите… Тут-то меня и осенило, все стало на свои места, выровнялось, посчиталось. Вот это заварушка намечается.
Петр Иванович сидел за своим столом и что-то читал. Я тихо прикрыл дверь и медленно двинулся к коменданту. Половицы скрипели, отмечая каждый шаг протяжным стоном древесины. Комендант оторвался от книги в тот момент, когда я вплотную подошел к нему. Спустив на кончик носа очки и подняв голову, он внимательно посмотрел на меня. Уже не тот взгляд, как раньше, исчезла былая жесткость. Выпали у хищника зубы, не опасен больше…
- Ну, что скажешь? – Петр Иванович волновался, хоть и пытался это скрыть.
- Хороших вестей мало, - начал я. – Внутрь пробраться не удалось. Все окна и двери заблокированы изнутри. Если взрывать, поднимется шум, привлечем нежеланных гостей. Можно попробовать через второй этаж, в районе козырька над центральным входом. Если бы кто-то не обрушил туннель от Лаборатории пару лет назад, пробрался бы через подвал - да-да, я все знаю, Петр Иванович. Даже больше, но вслух, конечно же, этого не сказал. - И еще, один я не справлюсь, нужна команда.
- Что я слышу? Ты признаешься в своей слабости? – комендант улыбнулся.
- К чему сейчас этот сарказм, Петр Иванович? Вы ведь хотите, чтобы я выполнил задание? Или за эти годы я вам так надоел, что пускаете меня на корм тварям? – теперь моя очередь сверлить взглядом, холодным, острым.
- Ладно-ладно, уговорил. Будет тебе команда. Во всяком случае, постараюсь убедить Совет. Изначально им-то был нужен один человек…
- Изначально, если уж на то пошло, никто ничего не знал. Просто ткнули пальцем в карту и в человека. Раз ступенька, два ступенька, вот и лесенка. Это так называется.
Комендант ничего не ответил. Он снял очки и положил их на стол, потер глаза и не спеша поднялся из-за стола.
- Дождись меня, скоро буду, - сказал Петр Иванович и вышел из кабинета.
Не долго думая, я плюхнулся на стул возле стола коменданта, пододвинул поближе к себе хрустальную пепельницу, из внутреннего кармана достал пачку сигарет и закурил. Глубоко затянулся, пощекотал легкие, выдохнул ядовитое облако. Дым расползался по комнате непонятными силуэтами, превращаясь со временем в светло-серую простыню над головой. Я немного успокоился. Захотелось водки. Выпить за ребят, которых нет с нами, погрустить… или порадоваться. Ведь они уже ТАМ и не видят весь этот ужас на поверхности, не испытывают жуткий страх, когда за спиной раздается нечеловеческий вопль, не орут благим матом, перезаряжая автомат и не попадая магазином в разъем. Хотелось просто залить свою боль, погрузиться в горькую с головой, по самую макушку, и отмокать, прибывая в неведении, или хотя бы видеть мир в более радужных красках. А потом заснуть… навсегда. Глупости. Отмахнулся рукой от наваждения, но не от желания.
Я встал и обошел стол коменданта, открыл тумбочку и заглянул внутрь. Вот она, родимая. Налив пятьдесят грамм, моментально опрокинул содержимое внутрь, крякнув, громко, через нос, вобрал в себя пропитанный табачным дымом воздух. По телу моментально пробежала волна мурашек от наслаждения, за ней пришло тепло и расслабление. Вернувшись на место, я поудобнее уселся на стуле, закрыл глаза и задремал.
Мы возвращались из очередного рейда. Солнце уже закатилось за горизонт, оставив после себя бледно-желтую жирную кляксу на темнеющем небосводе. Скоро город накроет черным покрывалом ночь, отдав ключи от всех дверей жутким тварям. Нужно торопиться. Рюкзаки приятно оттягивали к земле чудом уцелевшие деликатесы. Ананасы, персики в сиропе, вишневое варенье. Вытянувшись в колонну по одному, мы шли по протоптанной в снегу тропинке. До госпиталя оставалась пара кварталов.
Неожиданно что-то сбило с ног Проныру. Он покатился по земле, отбиваясь от напавшего существа, огромного, почти ростом с человека, следом метнулась вторая тень. Справа, из-за угла дома, появились еще несколько тварей. Огромные псы. Можно было догадаться, только сейчас мы заметили множество свежих следов на снегу.
Я достал нож и бросился на помощь другу. Одна собака схватила Проныру за плечо, вторая – тянула за ногу, пытаясь разорвать его на части. Разведчик, как мог, отбивался, но достать или сбросить с себя псов никак не получалось. Он кричал от боли. За спиной раздались выстрелы, группа начала отстрел остальных. Перехватив поудобнее нож, я прыгнул. Лезвие вошло по самую рукоять, ровно в затылок, брызнула кровь, тварь взревела, заметалась, мощным рывком отбросив меня в сторону. Пролетев пару метров, я упал в сугроб, ударившись спиной обо что-то. Боль пронзила тело, на мгновение сковав. Я замер, приходя в себя. Что-то тяжелое приземлилось рядом, фыркнув от попавшего в ноздри снега. Зарычало. Недолго думая, я выхватил пистолет и разрядил всю обойму в темный силуэт. Одной тварью стало меньше.
Выстрелы прекратились, но рев, визг и клацанье зубов по-прежнему не утихали. Выбравшись из сугроба, я увидел нечто странное и интересное.
В стороне от группы дрались два зверя. Отчаянно, хрипя от ярости, насмерть. Завораживающее зрелище.
- Да подстрелите вы обоих, - надевая рюкзак, сказал Топ-Топ. – У нас нет времени.
- Не, подождите. Вон тот, разноцветный, как бы это глупо не звучало, вступился за меня, вынырнув неизвестно откуда и набросившись на тварь, что пыталась оторвать мне ногу.
Клык вскинул автомат и, дождавшись, когда два существа разойдутся по сторонам для новой атаки, точной короткой очередью размозжил череп напавшей на группу твари. Вторая… собака… (?) скуля, отступала назад. Резко сменив цвет шерсти на грязно-белый, существо растворилось в сугробе…
Меня кто-то грубо тряс. Я приоткрыл глаза и увидел перед собой Петра Ивановича. Он довольно улыбался:
- Тебе разрешили взять еще трех человек. Завтра тренировка, выходите через день. А теперь спать.
- Так какого черта я все это время ждал? – начал злиться я. Просыпаться по-прежнему уставшим доставляло мало радости. – Нельзя было завтра сказать решение?
- Не ворчи, иди лучше, - отмахнулся от меня комендант.
- Ладно-ладно… - пригрозил я, выходя.
Судя по всему, время было уже довольно позднее. Включили аварийное освещение. По коридорам лениво бродили одинокие дневальные. Я шел, едва передвигая ногами, жутко хотелось спать, гудела голова, недовольно урчал желудок. Точно, ведь за сегодняшний день так ничего и не удалось поесть. Надо бы это исправить.
Сзади послышалось знакомое клацанье когтей о бетонный пол. Призрак. Я повернулся и потрепал существо по загривку. Хороший песик. Всем песикам песик.
Следующий день прошел в подготовке к заданию. Я отобрал в команду Проныру, Мышь и Топ-Топа. Все – опытные бойцы, поэтому долго ничего объяснять не пришлось. Набросав от руки карту местности и принеся из Лаборатории поэтажную схему здания Института, мы принялись вырабатывать план действий. Все тонкости предстоящего похода раскрывать было запрещено, только в общих чертах. Проникнуть на объект. Попасть на третий этаж в кабинет 303. После чего спуститься в подвал в лабораторию. И домой. На словах – плевое дело. Но на самом деле, ничего простого в этой операции не было. Особенно если учитывать услышанный разговор и предполагать наличие агрессивно-нетрального разумного противника. Да и сами здания, разрушенные и заброшенные, несли немало неприятностей, в каждом углу, под покровом мрака, могло прятаться что угодно, обязательно жаждущее человеческой крови и плоти. Но нам не привыкать смотреть опасности прямо в глаза, с вызовом, неким призрением, просто именно завтра умирать не хотелось. Совсем не хотелось.
Три. Два. Раз. С Богом, ребята.
Неизвестность разинула перед нами огромную черную пасть.
Включив фонарики на автоматах, мы ступили в кромешную тьму. Звуки шагов моментально эхом расползлись по пустому туннелю. Лучи света метались от стены к стене, выписывали магические фигуры, кружились и замирали в нерешительности. Мы шли довольно медленно, напряженно вглядываясь в темный провал впереди. Туннель почему-то вызывал панический страх. Создавалось ощущение чьего-то присутствия, будто бы кто-то незримый преследовал группу, следил за каждым движением. Несколько раз останавливались и прислушивались, ничего, только еще больше пугающая тишина. Краем глаза я заметил какое-то движение, повернулся. Стены туннеля покрывал какой-то странный мох. При наведении света на него, он сворачивался и чернел, будто опаленный огнем. Но как только стена погружалась во мрак, на прежнем месте снова появлялась все та же растительность. Тонкие отростки-щупальца тянулись в сторону прохода, едва заметно пульсируя.
Наконец-то показался завал. Странный выбор места взрыва. Отгораживались, якобы, от появившихся тварей, но сохранили запасной путь на поверхность. Выходит, боялись не обитателей города, а того, что может прийти из Института. Очередное звено все той же тайны?
Люк мы нашли быстро и, преодолев затяжной подъем по узкому лазу, хватаясь за ржавые скобы, ступая на них, боясь, что они не выдержат веса наших тел, оказались на поверхности. Темно-серое небо угрожающе нависло над головами, а мощный порыв ветра предупреждающе ударил в спину.
- Значит так, - начал я, - идем быстро, держимся центра дороги, к домам не подходим. Нам нужно вон то здание, - я указал пальцем на самое высокое строение в военном городке. – Мышь, ты замыкаешь группу. Проныра, левый сектор твой. Топ-Топ, правый достается тебе. Все, пошли.
Военный городок был небольшим. За высоким забором пряталось несколько жилых пятиэтажек, детский садик, магазин. Все самое необходимое. Остальное – на «большой» земле. В городке жили семьи ученых, что работали в Институте. Строгий пропускной режим, бесконечные досмотры и проверки документов хорошо сохраняли секреты. Никто толком ничего не знал. В Интернете не было абсолютно никакой информации, ни слухов, ни легенд, ни домыслов, будто бы кто-то следил за этим местом и удалял любое упоминание о нем, а на всех картах вместо города красовалось огромное желто-зеленое пятно. Руководство Лаборатории долго не решалось на данную экспедицию, даже спустя годы старались сохранить тайну нетронутой, все планировали своими силами организовать вылазку. Да только, по слухам, не получилось. Пропал отряд. Как и наш… самый первый.
Через пятнадцать минут мы были на месте. Широкая лестница привела нас к главному входу. Я дернул за ручку двери. Закрыто. За два дня ничего не изменилось. Подошел к окну справа, заглянул, но уперся в ржавый металлический лист за решеткой.
- Что будем делать? – спросил Проныра, смотря на показатель дозиметра. Фон тут был нормальный, как говорится, жить можно.
- Лезть наверх, - ответил я, осматривая козырек над входом.
- Наверх? - удивился Мышь. – Это куда?
- Вон туда, - кивком головы показав направление.
Я был первым. Взобравшись на плечи Топ-Топа, прикинув расстояние, подпрыгнул и, ухватившись за выступ козырька, стал подтягиваться вверх. Вещевой мешок и автомат за спиной упрямо тянули вниз, повинуясь законам физики. По телу заструился пот, смотровые стекла в противогазе чуть запотели. В какой-то момент, когда я уже почти забрался на козырек, взгляд скользнул по окнам второго этажа. На мгновение сердце остановилось, а потом начало биться с удвоенной силой. По спине пробежал холодок. Медленно повернув голову налево, я увидел его. Темная фигура практически сливалась с мраком за стеклом. Выдавало незнакомца легкое покачивание из стороны в сторону и… желтые глаза, с красными прожилками.
Руки непроизвольно разжались, и я рухнул вниз.
|
Статус: Опубликовано Рейтинг книги: 456
11 место
|
+
Всех, кому нравится мое творчество, зову ознакомится с новой работой:
http://metro2033.ru/creative/texts/517651/index.php
хороший роман!!!